Неудачная реинкарнация - Страница 119

119

У бессмертных, конечно, и тут будет выбор. Дирутия, мать её так! Или бессмертная геронтократия — или регулярная смена власти. Власть можно же искусственно менять. Кто-то называет это демократией, кто-то гражданскими войнами… но не следует запутываться. Демократия — это та же геронтократия, только вид сзаду. В смысле, очень замаскирована. Но думающий все же заметит, что при демократии во власти одни и те же лица. А за кулисами власти так и вообще может быть одно-разъединственное лицо. Так что — гражданские войны.

А вот если оглянуться вверх по тексту — и выбрать хаос? В смысле, броуновское копошение группировок? Тогда геронтократии не будет — на государственном, разумеется, уровне. Во всех частных структурах куда б она делась, родимая… Но будут гражданские войны. Оно, конечно, бессмертным не особо это надо, да куда им деваться-то? Не нравится — пожалуйте в бессменную геронтократию с прямой дорогой на свалку истории! Так что — гражданские войны.

И все же государство лучше, так и видится в глазах моего юного друга. Понимаю. Централизованность власти, видимость законности, видимость порядка, понимаю… поддержка фундаментальной науки, финансирование великих проектов — ах как я это понимаю! Отказаться от государственности — это автоматически означает отказаться от благ цивилизации, так и просится хлёсткое определение на язык моего неразумного друга! Но — у бессмертных же есть выбор! Дирутия, мать её так!

Дирутия — два пути. Бессмертные в одну сторону, смертные в глубокую задницу. Ибо кто же откажется от благ цивилизации?! Бессмертные, в смысле, богатые, что ли? Вот, судя по твоей гадкой улыбке, ты понял, мой друг! Либо — либо. Но второе «либо» бессмертным как-то милее! Так что именно нам, смертным, и предстоит иметь государственную власть, соблюдать видимость законности, иллюзию порядка, финансировать великие проекты, поддерживать промышленность и торговлю, чтоб было с кого собирать налоги. Собирать — и отдавать бессмертным. Чтоб у тех имелись все блага цивилизации. И будем отдавать, без выбора. Касательно нас дирутия не работает, вот так-то, мой печальный друг. У бессмертных много будет на нас средств. У них и сейчас-то уже с перебором… И откуда мне знать, как именно нас пригнут? Дирутия-то не работает! Может, оставят высокие технологии за собой — и прищемят экономически. Может, откинут нас маненько назад по спирали развития — и прищемят экономически. Или вот ещё могут особые виды вооружений взять под свою руку… Но если интересно моё мнение, то я думаю, что применят все. И ещё что-нибудь сверху. На всякий случай. И станет у нас не жизнь, а прямо сказка. Вот так-то, мой печальный друг…

Он открыл глаза и посмотрел в такое близкое, такое красивое, такое родное уже лицо.

— Тебе предстоит выбор, — шёпотом сказал он. — Это знание, может быть, позволит сделать его… не вслепую.

— Мда-а-а! — со странным выражением протянула девушка. — Мда-а-а… а ты ведь богатых ненавидишь! Эре, а ты не забыл, что я принцесса правящего дома?

— Принцесса! — не стал спорить он. — Только замызганная! Вот тебе ещё неделю на рыбе жить — это если поймаешь… Потом во Флоренсо — а по дороге кормить не обещали… зато тебе обещали изгнание и пытки — я правильно помню? Ну и чем твоя жизнь будет отличаться от жизни последнего бродяги?

— Самоощущением! Я — Ир-Малх, принцесса правящего дома! И будущая королева мира! И буду есть на золоте!

— А я бывший потрясатель полумира, и что? — тихо пробурчал он. — А по ощущениям — бродяга… причём вечный…

— Таково устройство мира! — самоуверенно заключила принцесса. — Есть бедные и есть богатые. Так было — и так будет!

Он печально посмотрел на неё. Уж его-то жизненного опыта вполне хватало, чтоб понять, что не будет она ни королевой мира, ни даже принцессой правящего дома… и, пожалуй, никогда и не была. Что-то крылось в её прошлом этакое…

— Эре?

— Бегаешь ты хорошо, вот что, — вроде невпопад, а на самом деле очень даже в тему пробормотал он. — И грязи не сторонишься… и… да, лицо у тебя загорелое, а вот бедра…

— Эре! — с ласковой угрозой предупредила Надия. — А врезать по башке, чтоб не мечталось запретное?

Он легко улыбнулся:

— Не требуется! Свершений тебе, принцесса!

Прекрасная йоха с чего-то немного обиделась. А он развернулся и зашагал на яйлу. Три дня! Три дня, и… И дорога оказалась закрыта. Он с недоумением уставился на ряд фигур, перегораживающих проход. Когда гнали ахархо с яйлы, а потом драпали от них же обратно, этого точно здесь не было! Понятно, что прошли века, но… кому ваять-то? Мир очень юн, и горы до сих пор безлюдны. Ахархо выперли, и за дело — а больше вроде некому здесь жить… Или все же побратимы?!

Он наконец разглядел, что именно перед ним, и надежды угасли. Его побратимы никогда не стали бы изображать вот это! Да и не умели они работать с камнем… по крайней мере, так искусно!

За спиной охнула Надия:

— Эре, это что?!

— Порнография, так это называется, — пробурчал он, не оборачиваясь. — Ты бы не смотрела, что ли, принцесса!

— Тебе, значит, можно?

— Ты маленькая ещё.

— А ты, значит, большой?!

Они с недоумением разглядывали голых каменных мужиков с невероятно впечатляющими специфическими органами. Мужики стояли как живые, даже скабрёзные ухмылочки сияли на каждом лице.

И все же это не было порнографией. А чем тогда? Вот это — точно групповуха! Однополая! И все же…

— Эре, а вот это же эльфы! — озадаченно сказала Надия. — Интересно, кому это жизнь не в радость, что над эльфами надсмехаются?!

119