Неудачная реинкарнация - Страница 153

153

И старый диверсант в сомнении глянул на подростка.

— Готово! — заявил неподалёку принц. — Вот так бы все щёлкались, как орешки!

— Орехи здесь не растут! — машинально буркнул Санниэре и поднялся. — Двести лет назад не росли точно… а может, тыщу…

А голова побаливала. И тошнота появилась. Это означало, что зацепило его излучением. Может быть, немного. Но зацепило. Так что стоило поторопиться. Потому что следующим пойдёт Дребен Хист — и кто тогда защитит Яху?

Под боком как-то незаметно появился эльф. Кажется, тот, кто считался за родного отца. Надо же, какой смелый! И лазера не боится!

— Эре, я хочу, чтоб ты знал! — тихо сказал эльф. — Ты был рождён в любви. И если б не мой долг, носил бы я Ялиньку на руках до конца её дней!

— Хорошо, понял, — покорно согласился он. — А теперь отойди, пожалуйста. Лазером может зацепить.

— Знаю, — непонятно отозвался эльф-отец. — Для чего ещё я рядом?

А дорога-то стала покачиваться. Прибежал Верблюд, что-то спросил. Да пошёл бы он отсюда, мешается только! Вот, вот здесь могут быть лазеры! Если это лазеры, конечно…

Это было непонятно что. Сначала их сбило с ног, протащило по камням, сфера вокруг них какая-то засияла, типа спасательного космического кокона — а потом загорелся эльф. Правда, он недолго горел. Оно и понятно, от таких воплей и ругани любое пламя погаснет! Прибежал принц, тоже жутко ругался. Верблюд зачем-то начал клясться недожаренному эльфу-отцу в вечной дружбе за спасение побратима… Потом Осёл с шипением схватился за голову, и все бросились к молодому гному. Надо полагать, за себя испугались. Ловушки-то, судя по воплям, гном по большей части и снимал, эльфы больше спорили. Ну, эльфов можно было понять: а вдруг не все ловушки пройдены? И снесёт их где-нибудь заодно с людьми… Так что забытый всеми Санниэре тихо побрёл вперёд. А когда уже не мог идти, сел у камня и стал смотреть, как идёт на яйлу нескончаемая колонна, и впереди всех — сильно уменьшившееся в количестве, но только прибавившее в злобе коровье стадо Ит-Тырков…

Он ещё успел посмотреть, как идут по дороге усталые бойцы самозваного императора. Их было неожиданно много. Молодец все же Хист, сохранил людей! Забавное у него получается государство! Почти все мужчины — профессиональные воины, шпионы да диверсанты! Ага, а молодёжь — эльфийской крови. И эльфы-генетики рядом крутятся… Третья раса, как проговорился эльфийский принц. Не третья, дурачок, а первая. Люди называется. Потому что эльфов — не бывает!

А потом ему стало совсем плохо.

Лица качались цветными пятнами. Различалось не очень-то, но, кажется, здесь были и Яха, и Надия, а Знобинька так точно была рядом. И Асиа — тоже…

— Ну вот и собрались все жёны вместе, — пробормотал он и попробовал подняться.

Не сразу, но это получилось. Или ему помог кто?

— Асиа! — позвал он в пространство. — Подведи коня. Ну я прошу тебя.

Странно, но в седле к нему вернулись силы. Он поглядел на всех сверху, впервые с доброй улыбкой. Их судьбы были больше не в его воле! Удачи тебе, Дребен Хист, повелитель государства Бессмертных! Счастья тебе с ним, Яха, будущая королева мира! Не плачь, Надия, и крепись духом! Всю жизнь тебе придётся прикрывать свою сестру, принимать удары, направленные в королеву, как принимала до сих пор! Успехов, осеменаторы! Создавайте свою третью расу! Только выздоровей, Знобинька, а счастье себе ты и сама добудешь запросто! Асиа! Ох и ехидный у тебя язычок! Да не сбудется твоё пророчество!

Он, конечно, не сказал ничего из этого вслух. Кое-что в этом мире нельзя говорить никогда. И нигде. Особенно здесь.

Копыта степняка дробно ударили в древнюю дорогу. Он скакал долго, пока оставались силы. Потом упал на шею коню и обнял её руками. Чуткий степняк шёл и шёл, старался не уронить всадника, сначала бодро, а потом еле-еле. А может, ему так казалось. А потом подступила тьма. Но перед тем он почувствовал нечто. Ветер. Пряный ветер горных степей. И тогда он выпрямился и торжествующе улыбнулся. Он все же привёл людей на яйлу.

* * *

Володя. Момент истины.

— Представим, что жизнь — это дом! — тоскливо прошептал он. — Так вот: мой дом — он цветной! В цветах страстей и несчастий… Лишь в эти цвета окрашен… Вот он встаёт — из плача, в котором скрывался часто… Стол в нём — пустой! И дом, как пустая чаша…

— Володя! — обеспокоенно заглянула ему в глаза Олеся. Совсем как Верблюд. — Тебе плохо?

— Но, может, в мягких подушках вспыхнут цветы поцелуев? — спросил он неловко. — Ночными цветами станет сбитое покрывало? И ураган утихнет подле оконной рамы? И лапа с когтями на сердце — расслабится и исчезнет? Надеюсь, так будет когда-то… оставьте же мне надежду!

Он замолчал и закрыл глаза. Ещё не хватало, чтоб кто-то заметил влажный блеск в глазах!

— Это твоё, да? — помолчав, спросила Олеся. — О жизни и смерти?

— Фернандес, — отозвался он. — Кажется. И я не знаю, о чём это. Может, он просто кредиторам задолжал. Я с ним не был знаком вообще-то. В смысле, близко…

— Что с тобой случилось? — настойчиво спросила девушка.

— Умер, наверно, — неохотно сказал он. — Да это ерунда, пройдёт. Первый раз, что ли… Вот когда рождаюсь, тогда действительно плохо. Та-а-кие ощущения! А в этот раз наверняка будет и изюминка… чтоб этой Асиа на Арктур заново попасть!

Девушка поморгала глазами в растерянности, потом что-то поняла непонятно как и пристроилась рядом. Вот, мол, я, твоя верная подруга, живи и радуйся, что о ком-то надо заботиться!

— Опять голыми ногами сверкаешь? — отметил он.

153