Неудачная реинкарнация - Страница 25

Отец посмотрел на сына, злобно грозящего небу, вздохнул и ушёл к жене. А он мгновенно успокоился, подумал — и поехал не к калитке, а вниз по саду, к шумящей реке. Конь — не ишак, его в мутную воду можно загнать. Поддать хорошенько, и сразу пойдёт…

За рекой он переждал в камышах, пока полицейский отряд втянется в деревню, и спокойно затрюхал в степь. Где находилось кочевье, он не знал, зато отлично представлял логику поступков степняков. Сам таким бывал, и не раз… мда.

Ну, а стойбище… оно должно быть часах в двух хорошей езды на коне. Ближе — могут заметить имперские латники, а дальше… тогда степнякам было бы лень ехать за девками. Он успел хорошо разглядеть похитителей. Голодранцы и пьянь. Им терпения не хватило бы скакать больше двух часов. По той же причине стойбище должно быть у реки. Ну, а река здесь одна — Ирча. Собственно, если б степь не была такой холмистой, степняков можно было бы отследить с любого тополя в деревне. Но — холмы, и немаленькие… Ничего страшного. Надо просто подъехать ближе, забраться на обзорный холм, дождаться темноты и посмотреть, где в степи жгут много костров. Это же степняки, а не диверсионная группа. То есть, жены, дети и скот при них. А такую орду не спрячешь.

До темноты было далеко. Так что он ехал не спеша, поглядывал на дальние холмы — а вдруг они не такая уж пьянь и выставили дозорного, хотя бы одного? Нет, не выставили… Странно, как у них самих всех девок не поворовали? Или поворовали, потому и полезли в деревню? Или там такие девки, что рука не потянется воровать?…

Он ехал и думал. А что ещё делать в степи? Изгиб подножия холма, как плавный поворот мысли…

* * *

Переписчиков В. - и сказано очень строго…

— Тема сегодняшнего классного часа — интернациональное воспитание, — наставительно сказала классная руководительница.

Класс сидел непривычно тихо. Ещё бы! На задней парте громоздилась каменно неподвижная фигура директрисы. А рядом — оба завуча. И ещё какая-то незнакомая тётка, тоже каменно неподвижная. Значит — из инстанций…

Классные злодеи заинтересованно поглядывали на Вовочку. Понимали, что начальство явилось из-за него. Так что поглядывали, смотрели, как он себя держит под прицелом. Сравнивали со своим поведением в подобной ситуации.

Классная руководительница рассказывала об интернационализме гладко, как по писаному. Почему, кстати, как? Она и рассказывала по писаному. То есть — читала доклад. Это семиклассникам. Что ещё надо, чтоб возненавидеть классные часы? Правильно, больше ничего. А что оставалось делать бедной Марьиванне? Начальство же! Получается, работала она не для детей, а для начальства. А школьницей, наверно, говорила высокие фразы о благородстве будущей профессии, жизнь отдать делу воспитания подрастающего поколения… тьфу, слова-то какие дубовые! Ничего она не говорила! Просто в педвуз конкурс маленький, а отпуск у учителей большой — и всегда летом. Да ещё каникулы, когда можно не работать. Да ещё если и на уроках не учить, а так… проводить уроки…

— И вот что мы видим? — сказала Марьиванна обречённо. — В то время как интернациональные отношения как никогда стоят во главе угла… наш товарищ… допускает дикие выходки, порочащие честь школы, честь класса…

Девчонки привычно заулыбались. У них как-то слово честь ассоциировалось совсем с другим — и не только у них… Учительница загасила веселье предупреждающим взглядом.

— Да Марьиванна! — возопил он покаянно. — Да я только за интернационализм! Да если рядом со мной будет сидеть моя ровесница с солнечной Ямайки, прямо как она есть, прямо вот в юбке из пальмовых листочков — я же только за! У нас же такие товарищеские отношения завяжутся!

— Переписчиков, тебе слова никто не давал! — рявкнуло с задних парт.

Ну и зря рявкали. Его сейчас можно было остановить только танком — а голос он на всякий случай давно поставил, так что и не заглушить. — …Но какой такой интернационализм на нашем рынке?! Там же стояла толпа — вот почему шакалы в любом мире сбиваются в толпу? Там была толпа уродов, козьи морды, корта-ан-газа, и никаким интернационализмом не пахло, а пахло ненаказуемым хулиганством! Стоят и каждой девушке предлагают познакомиться-прокатиться — даже если она с парнем, даже если она с мужем… понятно, что их много, понятно, почему не связывались — но кто они такие?! Это же отбросы родов! Их выгнали отовсюду, и они собрались здесь! А роды, как и столетия назад, пасут скот, растят детей, обихаживают сады и строят дома! И вот их я готов уважать! А эти — ит-тырк-кнорк! И даже кнурсе! Вот так им и сказал, и гонялись они за маленьким мальчиком с ножами! Не догнали, потому что пьют много — и курят всякую дрянь! И тогда побежали жаловаться в имперскую полицию! Э… в милицию то есть. А теперь ещё и вы их защищаете! Что, понравилось, что предлагают познакомиться-прокатиться? Так это не интернационализм, это… вот, блин, забыл слово, у нас же ещё классный час был на эту тему…

— Переписчиков!!!..

— Их бы камнем по голове!..

* * *

Эре — и степь…

…И получалось из его размышлений, что Творец здесь ни при чём. Получалось, каждый и есть творец своей судьбы. Вроде банально, но как свежо, когда в приложении к собственной личности! Ведь живут же люди в деревне? Живут. Ни за кем не гоняется имперская полиция. Ну, практически ни за кем. Надия не в счёт — она влезла в высшие разборки и не захотела вылезать. Вот и получает свой процент риска. А Яха… вот уедут полицейские, и пойдёт у неё жизнь, как и предполагалось — в город, а там на дно… Зато придурки с ножами не носятся по рынку ни за кем — только за ним! Потому что все остальные утёрлись и пошли дальше. И девок у степняков он бросился отбивать, не другие. Засветил себя, между прочим, перед эпсаром. А вот братья Собаки не бросились. А братья Гончары бросились — но потом, вместе со всеми. Мог бы вообще в шкафу, блин, пересидеть! А потом бы уехал на мандривке в город! Заодно бы узнал, что это такое — мандривка. Говорят, магия… Ну-ну. Что-то он не только магии, но даже теоретического обоснования возможности оной ни в одном из миров не встречал!