Неудачная реинкарнация - Страница 9

Эпсар усмехнулся и вернулся в поместье. Где-то там, помнится, было вино.

Глава четвёртая

Эре-дурачок, что очень удобно иногда…

Он смог догнать их только до первых кустов. Рычал за спиной, испуганно орал, что их вот-вот догонят, уже догоняют, даже побежал вперёд, чтоб показать, как на самом деле надо бегать, когда удираешь от полиции — все бесполезно. Коровы нетренированные… А из кустов, оглянувшись, машинально отметил проблеск оптики во дворе усадьбы, и холод пробежался от затылка и до пяток. Блин, чуть не засветился! Здесь есть оптика! И этих коров тихоходных отследили и идентифицировали! А они ещё и остановились сразу, как только доползли до леса. Что, не понимают, что по распадку их запросто отсекут от гор, от спасительного лесного массива? Коровы! Йетт-ан-шура, причём обе!..

Спокойно, сказал он себе. Бывало и хуже. Они действительно не понимают. Откуда? Они не прожили бандитскую жизнь на Арктуре, чтоб на все последующие воплощения приобрести привычку оценивать любую обстановку в первую очередь с одной позиции. Как отсюда удрать — вот что его всегда интересовало в первую очередь.

Блин. А ситуация такая, что хуже бывало редко. Он всегда предпочитал работу в мужской компании. Женщины — это… это ноющие, истеричные, слабосильные, задыхающиеся на первом десятке километров, ничего толком не умеющие… блин!!! Женщины — это смерть! И — привет, сопливая реинкарнация…

Девочки выглядывали из кустов, красные от бега и страха, и дрожащими голосами уверяли друг друга, что вот сейчас они пойдут в деревню и как наведут там порядок!.. Что-то на тему «да как они смеют благородную дочь тхемало!» и «я сейчас как позову парней!» В своём бахвальстве сквозь дикий страх они были похожи, как сестры. А что ещё делать беспомощным девицам? Только и остаётся, что пугать, пыжиться и не показывать виду, что умираешь от ужаса. Да, но время-то шло, а конники уже проскакали по дороге к распадку, отсекая им отход в леса. Хорошо, их всего десяток, на цепь для прочёсывания лесочка маловато…

— Что с тобой, Эре? — прорвался сквозь размышления голос Надии.

Он вытер слюну с подбородка. Да, задумался немного.

— Решать что-то надо, — озабоченно сказала Яха. — А у нас ещё дурачок на руках. Спрятаться бы, да вдруг он заорёт не вовремя? С ним такое бывает…

— Уа, попались! — взревел он.

Девушки завизжали и чуть не рванули обратно в деревню. Потом он с удовольствием выслушал, какой он, по их мнению, дурак, мысленно согласился и с дебильной улыбочкой сказал:

— Эре дурачок, Эре никому не нужен! Это Надию грабят, юбку отбирают, потому что у неё юбка длинная, красивая, бархатная даже… это Яху-девойку убивают, потому что она смелая, эпсара ругала, а за это всегда убивают… а Эре что? Эре ничего…

Девушки разом замолчали и опомнились. И начали здраво рассуждать, что и требовалось.

— Я бежать больше не могу! — простонала Надия. — У меня сердце из груди выскочить хочет — но не может… Как я досюда добежала, а? Ещё и в гору…

— Не убежим — убьют! — напомнила Яха. — Чего это они на вас кинулись, э? От то-то же, молчите… Так что побежали!

— А давайте прятаться! — предложил он радостно.

— Придурок! — бросила Яха. — Где ты спрячешься? Здесь же скот гоняют! Коровы все выбили, травы нет, кустов нет! Бежать надо!

— К ним? — недоуменно спросил он и показал грязным пальцем на распадок, из которого поднимались попарно кавалеристы и тут же разворачивались в цепь.

— Доболтались! — ахнула Яха. — Это все из-за тебя, легиньх сопливый, зачем только я с тобой связалась!..

А он невольно посмотрел на прекрасную дочь тхемало. Лучше б он этого не делал. Девушка ничего не сказала, только смертельно побледнела да пятилась потихоньку от конников к обрыву. Ага. Обратно в деревню, что ли? Где её у поскотины любой на коне перехватит?

Он мысленно сплюнул — и решительно развернул судьбу… в неизвестном направлении. Ну не мог он смотреть, как убивают детей!

— У меня ямка есть, спрячемся! — сообщил он, без лишних слов цапнул их за руки и потащил куда-то вбок.

— Ах-ш-ш-ш! — зашипела от боли Яха.

Он виновато выпустил её запястье. У них же у обеих наверняка синяки на руках. Когда он выдёргивал их на крышу сарая, а затем и на стену — не до нежностей было.

Ямка у него действительно имелась. Он давно отметил, что из деревни от конников не уйти, если что случится… этакое. В одну сторону — поля, где не особо спрячешься. По крайней мере, бегущего видно издалека. В другую сторону, правда, холмы, потом пологие предгорья, лес — но туда ещё добежать надо, а по распадку и по дороге все отходы запросто перекрываются. Это, конечно, если преследователи профессиональны. Ну, имперская полиция оказалась достаточно профессиональна, так что не зря он рыл тот схрон. Кстати, именно тогда, когда он стал ночами пропадать из дому, и заподозрили в нём дурачка. Но не днём же было копать, на виду у всей деревни!

Кустов и бурелома в лесочке действительно не было, зато попадались камни, предгорья как-никак. Вот одним из таких плоских камней он и прикрыл вход в схрон. А землю аккуратно унёс к реке. За два года никто ничего не заметил — это обнадёживало. Но схрон был маленьким, на одного — это внушало опасения.

Так оно и получилось. Он еле утрамбовал туда девиц. Камень пришлось ставить чуть ли не на голову Яхе.

— Не дышите! — сказал он напоследок. — Загонщики уйдут — я камень сниму, а до того — ни-ни! Отдыхайте пока. Нам потом до леса бежать.

— Ага! — жалобно сказала Яха. — У меня муравьи под юбку залезли! А я руку туда опустить не могу!