Неудачная реинкарнация - Страница 33

— Я поняла, — после долгого раздумья сказала Яха, чем его жутко удивила. — Только ты ещё не сказал, кто ты на самом деле.

— О! — поражённо протянул он. — Ого. Представиться, в смысле? Да я много кто. Ну… ладно. Я Тэмиркул из племени горных кузнецов! Я — вольный дух степей, вечный судия Чёрный Аркан! Я — Кыррабалта Чёрный Топор, поставивший на дыбы половину мира, другую бросивший в пламя величайшего восстания! Я — Аспанбык, мститель-убийца бродячего клана, я Руфес и Шестак, я Йак из Ожерелья Океании, я вечный воин справедливости множества времён и миров!..

Вспоминая былые имена, он несколько увлёкся, и голос его громом разносился по оврагу… и остановился он, только увидев ошарашенное лицо Яхи. Кажется, она сложила наконец свои наблюдения в какую-то цельную картину!

— Я поняла! — сказала она, и странное сияние озарило её вдохновенное лицо. — Поняла… ты бог, спустившийся на землю, чтоб помогать беззащитным и вершить свой суд! И ты не обманывал — полицейского убил бог… какая же я дура была, у тебя же само имя об этом говорит! Санниэре!

— Блин! — пробормотал он беспомощно. — Вы же здесь все ещё и верующие! Блин, как же я забыл?…

— Эре…

Яха уставилась на него с таким восторженным обожанием, что он не выдержал и заорал:

— Яха, я не бог!!! Да ты посмотри на меня! Ну какой из меня бог?!!!

Девойка испытующе вгляделась в его худое резкое лицо. Молчание опасно затянулось…

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

— Бог! — уверенно признала Яха и ясно улыбнулась. — Эре, я…

— Ты, главное, никому больше этого не ляпни! — буркнул он, смиряясь с неизбежным. — Ладно, поехали в деревню. А то Собаки быстрее коня добегут и устроят нам встречу — с полицейской поддержкой!

— Поехали, — согласилась она, впервые с уверенностью в голосе. — А полиция… что тебе полиция? Да, Эре?

Он только покорно вздохнул. Одно было хорошо: патруля можно больше не опасаться. Йетт-ан-шура — коровы невероятно продуктивные, доят их три раза в день, значит, в степь регулярно полдеревни ездит. В таком движении даже Яха особого удивления вызвать не должна. Но, скорее всего, патрулей нет вообще. Это же армия, блин, то есть воплощённый бардак! Запросто поленятся ставить контроль со стороны наиболее вероятной угрозы.

* * *

Подэпсара Хист. Предательство — это как первая любовь…

Фургон дознавателя внутри был отделан со вкусом к удобной жизни. Звукоизоляция, магические световые шары, рабочие столы со стационарными раковинами — и три штабных функционера за ними. Целых три! И в немалых званиях… Подэпсара в очередной раз тоскливо отметил, что шакалы всегда собираются в стаю. Обеспечивают численное превосходство, говоря языком уставов. Ну, а если по-простому: толпой одиночку рвать удобно и безопасно.

— Командирскую раковину сдать, — брезгливо приказал дознаватель.

Покрутил раковину в пухлых пальцах — и отложил.

— Почему грязная? — бросил он.

— Пил маленько? — гаденько улыбнулся писарь. — Не отпирайся, видно, что пил! В следующий раз грязную не примем.

Дознаватель не спеша работал с раковиной, заполнял формы. Подэпсара терпеливо отвечал — дело абсолютно бессмысленное, потому что все данные по нему и так уже имелись и в командирской раковине, и на столе у дознавателя наверняка тоже. Но — армия… И предупреждала ведь маменька…

— О, столичное училище! — сказал писарь. — Ну, служить в патрулях — не лучший выбор, не лучший… У меня там племянник учился. В столице при штабе устроился, да. Знал племянника моего?

— Я по некоммерческому набору, — неохотно сказал подэпсара. — Как лучший по результатам экзаменов. Мы с аристократами не общались почти.

— А! — пренебрежительно сказал писарь. — Из нищих? Ну, тогда понятно. Тогда да, разве что в патрулях…

— Рассказывай! — велел наконец дознаватель. — Что с Борзом?

— Упал в ручей во время операции да утонул, — пожал плечами подэпсара, стараясь унять дрожание рук.

— В реку, может?

— Именно в ручей! — возразил подэпсара. — Да ему много не потребовалось. Пьян был, как обычно.

— Продолжай.

— А чего продолжать? — искренне удивился подэпсара. — Принял команду, сообщил в штаб — чего ещё? Торжественные моления и забой девственниц на костре падшего уставом не приветствуются. Так что обошлись банальным сожжением.

— Что, очень смелый? — прищурился дознаватель.

Он промолчал, но сам тоже поразился наглости ответа. Общение с эльфами сказалось, не иначе.

— Отрядная казна большая набралась? — рассеянно осведомился дознаватель.

А вот это уже было плохо. Отрядная казна, а проще говоря, все награбленное, по традиции принадлежала всем бойцам и делилась лично командиром в конце рейда между оставшимися в живых в соответствии с заслугами. Точнее, в соответствии с пристрастиями делящего. Да это всё было неважно, а важно было то, что дознаватель явно прицелился на поживу. И без казны в собственном кармане штабной эпсаар дело закрывать не собирался. А полицейский отряд без казны — это… это отряд без командира. Убьют при первой возможности. Потерю общей казны бойцы не простят. Такого даже эпсару Борзу не простили бы. Подэпсара побледнел и мысленно заметался в поисках выхода. Варианты, видимо, имелись, но в голову почему-то навязчиво лез один: выхватить свою именную, заработанную спортивными победами саблю и в три маха снять проблему. Изящное решение, конечно. Эльфы бы оценили. А в штабе, наверно, нет…

— Ну, ты думай, — буркнул дознаватель угрожающе. — Только вот ещё: Надия-ан-Тхемало. С ней что?