Неудачная реинкарнация - Страница 88

— Да уж, справедливых… — скептически сказал десятник.

— Именно что справедливых! — сверкнул глазами Хист. — Другое дело, соблюдаем мы эти нормы или нет! Но мы точно знаем, когда поступаем не по совести! Не расплатившийся ввечеру с наёмным работником — есть вор! До сих пор ведь в городе напоминают эту норму нечестным нанимателям! И те побаиваются!

— Женщина без оружия — женщина, женщина с оружием — мужчина! — хмыкнул десятник. — Да… как-то я не думал, что это всё идёт от одного человека…

— Мы не знаем, — вздохнул Хист. — Что прячется во тьме прошлого? Может, и не было Чёрного Топора. Был какой-нибудь круг мудрецов… А то, что ты сказал, и вовсе приписывают не Кыррабалте, а Чёрному Аркану. И его побратимам. И про них ведь мало что известно. Так, красивые песни… Но те, кто размышляет, давно поняли, что нашим миром управляют три силы. Три легендарные, из седого прошлого, дожившие до нашего времени, силы… Свод законов деревенского быта Кыррабалты. Нравственные постулаты Великой Степи, что в миру знают как законы Аркана…

И имперский свод указов! — уверенно добавил десятник.

Хист язвительно улыбнулся:

— Думаешь? Тогда задумайся ещё вот о чём: управляют ли миром указы, если мы искренне радуемся, когда удаётся их обойти? И все ведь радуются! Иное дело — законы Аркана, и законы Кыррабалты. Мы их нарушаем тоже, но… стыдно. Стыдно и страшно! А страшно потому, что есть в нашем мире и судия поступкам! Убийцы Аспанбыка — слышал про таких?

— Слышал, — кивнул десятник. — Красивые песни. Не берут денег. Мстят за беззащитных. Неуловимые и бессмертные стражи справедливости. Но их не было. Так, просто красивые песни…

— Они есть, — просто сказал Хист. — Ты умный, задумайся же: почему и сильные мира сего побаиваются нарушать древние законы справедливости? Нарушают, конечно, но… и боятся тоже. Потому что знают: могут и их найти с саблей в горле в виде платы за все их бесчеловечные дела! И если сказано: «Оставившему в степи костёр — мучительная смерть!» — так оно и будет! И у рейнджеров была очень мучительная смерть! Чтоб другим неповадно было. Таков закон. И есть те, кто стоит на его страже.

И Дребен Хист открыто посмотрел в глаза десятнику. Тот побледнел и остановил коня.

— Вот так-то, мой брат, — невесело заключил Хист и тоже остановился.

Десятник по-новому оглядел командира. Да, как-то это все не укладывалось в голове…

— Ты меня убьёшь теперь? — сипло спросил он. — Чтоб сохранить тайну?

— Нет, конечно, — пожал плечами Хист. — Мы — стражи справедливости, и ничего больше. Действительно — ничего больше. Ради тайны не убиваем.

— Но ты рассказал, — недоверчиво сказал десятник. — Почему?

— Вот, я знал, что ты умный! — улыбнулся Хист. — Потому что ты не расскажешь никому!

— С чего бы?

— Нас очень мало, — хмуро признался Хист. — Никто не знает, сколько. Но — мало. И потому каждый мастер обязан оставить после себя трёх учеников. Трёх, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул десятник. — Чтоб развивалось ваше тайное общество.

— Не понимаешь, — вздохнул Хист. — Не чтоб развивалось. Чтоб сохранилось. Кстати, не ваше общество, а наше. Хотя общества на самом деле нет. Есть мастер — и три его ученика. И все. Нас хранит тайна. Больше о клане убийц знает разве что сам Аспанбык. Если он ещё был на самом деле, тоже ведь личность совершенно легендарная, только по песням и знаем…

— Командир, мне плохо! — пробормотал десятник. — Ты смерти моей желаешь. Не хочу я быть таким учеником, что из троих только один доживает… Не хочу и не буду!

— Будешь! — уверенно сказал Хист. — Уж я тебя знаю. Ты тоже боец за справедливость. Потому и выбрал тебя в десятники. Ну а чтоб ты дожил, я тебя подучу кое-чему. Тайно. Так что не обижайся, но тренировок станет больше. О, а вот и гости долгожданные! Понятно, женщина! Потому и опоздала. Надо же приодеться, коню чёлочку причесать, да и себе тоже…

С обзорного холма к ним спускались всадники. Впереди всех уверенно ехала узкоглазая женщина в развевающемся синем наряде. Её в общем-то очень симпатичное лицо поражало непривычной для красивой женщины хмуростью.

— Приветствую эпсаара, — негромко сказала она. — Ты… почему-то отомстил за смерть моего первенца. Это — по законам Аркана. Значит, нам есть о чём говорить. Значит, мы сможем друг друга понять.

— Сможем, — подтвердил Дребен Хист.

А потом он спрыгнул со степняка и поклонился женщине, как своей госпоже.

Глава двадцать седьмая

Имперская тяжёлая пехота. Элитней не бывает!..

Командир легиона имперской тяжёлой пехоты эпсаар «с бриллиантом» (один из высших в негласной иерархии эпсааров, в будни именуемый просто «стекляшка», чему он, понятное дело, не был рад) с тупым удовлетворением созерцал результаты своих трудов. Именно своих — а чьих ещё? Кто построил временный, но очень укреплённый лагерь? Кто организовал бесперебойное снабжение прорвы солдат и табуна тягловой скотины? Кто выбил в столице боевые надбавки офицерам? Правда, для солдат уже не получилось — ну так солдаты и не подозревали о существовании таковых. Солдатские боевые надбавки — это тема исключительно для офицеров, не ниже эпсара… Короче, кто сделал все это вот, что сейчас суетится и копошится вокруг командного холма? Понятно, что эпсаар «с бриллиантом» Доккха Хайван! Кто ещё так смог бы? Вернее, кому позволено? Гэ, понятно, что никому! Всех покусившихся на его место Хайван давно уже стоптал. Где тот герой гномьих войн, вместе с младшими офицерами организовавший прославленную оборону границы? Слаб оказался против Хайвана, куда ему! Говорят, охраняет сейчас пустые резервные склады. Вот и пусть охраняет. А легион будет под Доккхой. Под самым сильным. И железным маршем двинется вперёд… кстати, о движении…